Забирко Виталий - Парниша Открой ДверьВИТАЛИЙ ЗАБИРКО ПАРНИША, ОТКРОЙ ДВЕРЬ! Лысый, громадного роста толстяк навзничь лежал на цементном полу широко раскинув руки. На его животе восседал красномордый верзила и; мертвой хваткой сжав горло толстяка, методично стучал его головой об пол. Толстяк хрипел, екал при каждом ударе, но концы не отдавал. - Э! - Я похлопал по плечу верзилы. - Прикурить не найдется? - Чего? Верзила недоуменно повернул ко мне голову. От его распаленной от натуги физиономии вполне можно было прикурить, если бы не градом катившиеся по щекам капли пота. - Спички, говорю, есть? Я показал верзиле незажженную сигарету. Верзила оставил свое занятие и растерянно похлопал себя по карманам. - Не, я ж не курю! - наконец сообразил он. - И тебе не советую. Здоровье дороже. Возьми лучше это. Он протянул мне грязный одноразовый шприц и пару ампул. - Здесь, парень, - криво усмехнулся я, - мы с тобой расходимся во взглядах и увлечениях. Толстяк на полу зашевелился, заперхал. - Погоди, - прохрипел он, зашарил по карманам и достал зажигалку. - На. Я щелкнул зажигалкой, прикурил. Зажигалка была золотой «ронсон». Лимонов на десять потянет. - Спасибочки. Как я понимаю, - обратился я к толстяку, - она тебе уже не понадобится? - Отдай, - строго сказал толстяк. - Это вещественное доказательство. Я вернул зажигалку. - Может, помочь? - Не мешлй, - буркнул толстяк и вновь раскинул на полу руки. Верзила тут же вцепился ему в горло. Вот, всегда так. Я окинул взглядом помещение. Обшарпанный конторский стол, колченогий стул, да развороченный автогеном сейф, до отказа забитый пачками сторублевок образда шестьдесят первого года. И все. Похоже на заводскую кассу социалистического реализма. Переступив через дергающиеся ноги толстяка я выглянул в окно на божий свет. Божего света не было. Был светящийся туман. Пора сматываться. Опять мне не повезло. И почему тогда так любили непременно сторублевки? Макулатура. Но сколько экспрессии из-за нее! Я нарисовал грифелем на стене дверь, открыл ее и шагнул в светящийся туман. Угр сидел посреди пещеры у огромного кострища и поигрывал в руках бивнем мамонта. Вдоль стен пещеры настороженно затаились соплеменники и смотрели на вождя во все глаза. - Ры... гх... ам-м? - сказал Угр. «Так кого мы будем сегодня есть?» - понял я. За каменной глыбой, закрывавшей вход в пещеру, вселенским потопом бесновалась гроза. Оттуда же доносился рев пещерного льва, в пароксизме голода раскачивавшего глыбу. Ни на грозу, ни на льва никто не обращал внимания. Я понял, что попал на первое в истории человечества заседание Верховного Совета. В стране во всю бушует экологическая катастрофа, национальные распри достигли своего апогея, мяса нет, посевы смыло водой, но многомудрые вожди спокойно и уверенно в тиши пещеры решают продовольственную программу. - Гм... р-р-р? - повысил голос Угр. «Какие будут предложения?» - перевел я. Одним из чересчур сообразительных троглодитов осторожно коснулся моей руки. - M-м! - восхищенно сказал он. «Пухленький!» Другой не в меру умненький предок уже более грубо схватил меня за ногу. - Угум-м... - подтвердил он. «Жирненький!» - Ho-Ho! - Я вырвался и на всякий случай отступил вглубь пещеры. - Меня еще нет. Погодите с сотню тыщ лет! - Гр-р Бхар трам-пам! - рявкнул Угр. - Трам-тара-рам! Во, завернул! «Депутат Бхар, не отклоняйтесь от регламента! Говорите по существу вопроса и не надейтесь на иностранные инвестиции, иначе я лишу вас слова!» На мгновение в пещере повисла тягостная тишина. Затем из левого угла донеслос |